Неточные совпадения
Все-таки мы воздадим честь севастопольским героям; они только своей нечеловеческой храбростью спасли наше отечество: там, начиная с матроса Кошки до Корнилова [Корнилов Владимир Алексеевич (1806—1854) — вице-адмирал русского Черноморского флота, один из организаторов Севастопольской обороны; 5 октября 1854 года был смертельно ранен при отражении штурма Малахова кургана.], все были Леониды при Фермопилах [Леониды при Фермопилах — Леонид — спартанский царь; в 480 году до н. э. защищал узкий проход Фермопилы с тремястами спартанцев, прикрывая от натиска персов отход греческих
войск, пока все триста человек не пали смертью храбрых.], — ура
великим севастопольцам!
Верхний этаж, о семи окнах на улицу, занимала сама хозяйка, в нижнем помещался странствующий полководец, Полкан Самсоныч Редедя, года полтора тому назад возвратившийся из земли зулусов, где он командовал
войсками короля Сетивайо против англичан, а теперь, в свободное от междоусобий время, служивший по найму метрдотелем у Фаинушки, которая с
великими усилиями переманила его от купца Полякова.
Петр
Великий принял первые меры для введения яицких казаков в общую систему государственного управления. В 1720 году яицкое
войско отдано было в ведомство Военной коллегии. Казаки возмутились, сожгли свой городок с намерением бежать в киргизские степи, но были жестоко усмирены полковником Захаровым. Сделана была им перепись, определена служба и назначено жалованье. Государь сам назначил войскового атамана.
Но сколь ни
велик восторг должности нашей, сколь ни жарко рвение сердец наших, однако слабы бы были силы наши на истребление гнусного врага нашего, если б ваше императорское величество не ускорили
войсками своими в защищение наше, а паче всего присылкою к нам его высокопревосходительства Александра Ильича Бибикова.
У Декалонга со Станиславским было до 5000
войска. Но все они были растянуты на
великом пространстве от крепости Верхо-Яицкой до Орской. Декалонг их не сосредоточил, боясь оставить линейные крепости без обороны.
Старались перехватить ему дорогу; но
войска, рассеянные на
великом пространстве, не могли всюду поспевать и делать скорые обороты.
«В те ж времена из казаков яицкого
войска некто, по прозванию Нечай, собрав себе в компанию 500 человек, взял намерение идти в Хиву, уповая быть там
великому богатству и получить себе знатную добычу.
Великое дело, с малым и необученным
войском устоять против бесчисленных врагов… но господь укрепит десницу рабов своих, хотя, по тяжким грехам нашим, мы недостойны, чтоб свершилось над нами сие чудо, и поистине не должны надеяться… но милосердие всевышнего неистощимо.
Уж с утра до вечера и снова
С вечера до самого утра
Бьется
войско князя удалого,
И растет кровавых тел гора.
День и ночь над полем незнакомым
Стрелы половецкие свистят,
Сабли ударяют по шеломам,
Копья харалужные трещат.
Мертвыми усеяно костями,
Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами,
И взошел
великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.
— О, обо мне не беспокойтесь! Мы уедем в наши тамбовские деревни. Россия
велика; а сверх того, разве Наполеон не был в Германии и Италии?
Войска дерутся, а жителям какое до этого дело? Неужели мы будем перенимать у этих варваров — испанцев?
— Нет, — отвечал Давыд, — мы теперь французов бьем [В 1799 году русские
войска под командованием
великого полководца Суворова одержали блестящие победы над французской армией в Италии и Швейцарии.].
В первом из этих отделений находятся 1) материалы для истории Петра
Великого, собранные при жизни его: выписки из подлинного дела о стрелецком бунте 1698 года, дело о мятеже башкирском в 1708 году, документы о бунте булавинском; ведомости о числе
войск и орудий в разное время, о каналах, заводах, фабриках и пр., о действиях в шведскую войну; журналы походов и путешествий Петра
Великого и пр.; кроме того — 2) собственноручные черновые бумаги Петра, — его ученические тетради, проекты законов, указов, рескриптов, счеты, письма и пр.
Еще более противодействовало иноземцам духовенство XVII века. В IX приложении к первому тому «Истории Петра
Великого» напечатано завещание патриарха Иоакима, в котором он настоятельно требует, чтобы иноземцы лишены были начальства в русских
войсках. Вот извлечение, какое приводит из этого завещания г. Устрялов в тексте своей «Истории» (том II, стр. 115–116...
Поражения, претерпенные от половцев, оправдываются большею частью тем, что мы не могли противиться превосходному множеству. Рассказывая о вероломном убийстве Китана и Итларя половецких (1095), автор говорит о том, что Владимир Мономах сначала противился этому, но не упоминает ничего о том, что он наконец на это согласился. О походе 1095 года, когда Святополк купил мир у половцев, сказано в «Записках», что Святополк пошел на них с
войском, а они, «уведав о приходе
великого князя, не мешкав, ушли».
Великий царь! За малую ты службу
Чрез меру мне сегодня воздаешь!
Дозволь мне, царь, вернуться к
войску. Там,
Быть может, мне твою удастся милость
И вправду заслужить!
Великий царь! Рудольфус, римский цесарь,
Тебе на царстве братский шлет поклон,
Моля тебя помочь ему
войскамиИ деньгами, чтобы могли султану
Мы дать отпор, безбожному Махмету,
Грозящему из Венгрии идти
На Австрию!
Еще много жителей осталось в
великом граде, но тишина, которая в нем царствует по отходе
войска, скрывает число их.
Он сел на гордого коня, блеснул мечом — и
войско двинулось, громко взывая: «Кто против бога и
великого Новаграда!» Знамена развевались, оружие гремело и сверкало, земля стонала от конского топота — и в облаках пыли сокрылись грозные тысячи.
16-го июня во рву Новогеоргиевской крепости были расстреляны офицеры Арнгольдт, Сливицкий и унтер-офицер Ростковский, за распространение в
войсках возмутительных воззваний, а накануне их казни в Петербург пришла из Варшавы телеграмма, извещавшая, что в Саксонском саду ранили пулею сзади, в шею, наместника Царства Польского генерала Лидерса. 16-го же числа на место Лидерса был назначен
великий князь Константин Николаевич.
Императрица Елизавета Петровна пожаловала Разумовскому Андреевскую ленту и сделала его
великим гетманом всех казачьих
войск, а Пугачева назначила пажем при своем дворе.
Это было так, что будто бы очень, очень
великое лицо, осматривая разные
войска, приветствовало всех словами...
С правой стороны — князь Симеон Ряполовский с суздальцами и юрьевцами, а с левой — брат
великого князя Андрей Меньшой и Василий Сабуров с ростовцами, ярославцами, угличанами и бежичанами; с ними шел воевода матери
великого князя [У
великих княгинь были собственные дворы, воеводы и часть
войска.] Семен Пешков с ее двором.
Когда он сам себе был лучшим советником в приискании
великих мер, когда успешно, надежно приготовлены были эти меры, он приехал от
войска в Москву под предлогом совещаний с матерью, с духовенством и боярами.
Многочисленное
войско, предводимое самим
великим князем, выступило против Новгорода, Иоанн убедил князя тверского Михаила действовать с ним заодно, псковитянам приказал выступить с московским воеводою Федором Юрьевичем Шуйским, по дороге к Новгороду, устюжанам же и вятчанам идти на Двинскую землю под начальством Василия Федоровича Образца и Бориса Слепого-Тютчева, а князю Даниилу Холмскому — на Рузу.
Он должен был сопутствовать
великому князю, который собирался сам идти с
войском.
Вслед за тем, государыня пожаловала ему 100 000 рублей деньгами, 150 000-й лавровый венок, осыпанный бриллиантами и другими драгоценными каменьями, и звание «
великого гетмана казацких
войск, екатеринославских и черноморских».
Народ ожидал, что
великий князь, по примеру Донского, поспешит ехать к
войску, а он спешил жечь посады, обвестив народ этим печальным знамением, что ждет неприятеля в Москву.
В это же время государь повелел воздвигнуть в Петербурге монумент в честь Суворова. Награды сыпались за наградами на
войска и на самого Суворова.
Великий князь своею замечательною храбростью, распорядительностью и хладнокровием в боях заслуживал не только похвал, но и удивления Суворова и получил титул «цесаревича». Все генералы были щедро награждены. Не забыты и остальные участники швейцарского похода.
— О,
великий, смелый вождь! Твой брат собрал большое
войско и идет на нас. Он говорит, что половина этой страны — его, что этот лес — его лес, что наши жилища должны принадлежать его воинам и что он идет отобрать все это у тебя, у нас. Но пусть он соберет еще больше
войска, мы не боимся ничего. Каждый куст в этом лесу знаком нам. Мы окружим лес и нападем на твоего брата, разобьем его
войско, а его самого приведем к тебе. Tы можешь убить его или сделать его своим рабом.
Доныне благополучно царствующего
великого государя Петра Алексеевича дети боярския и из недорослей дворянских начинали службу при дворе или в
войске в звании «новика» [Действительно, это звание существовало в старинной русской армии: так назывались молодые дворяне, впервые поступившие на государственную службу.
На далекое пространство развернулась картина собравшегося
войска перед восторженными взорами
великого князя.
Лишь только показался
великий князь на Красное крыльцо — в народе и среди
войска раздался общий крик восторга...
Неожиданное известие о том, что фельдмаршал Ласси, командовавший русскими
войсками, вступил на неприятельскую территорию и взял приступом крепость Вильманстранд, едва не погубило дела. Узнав об этом, Шетарди поспешил к
великой княжне и застал ее в отчаянии. Он старался поддержать в ней бодрость духа.
Когда в 1440 году царь казанский Мегмет явился в Москву и стал жечь и грабить первопрестольную, а князь Василий Темный заперся со страху в Кремле, проживавший тогда в Крестовоздви-женском монастыре (теперь приходская церковь) схимник Владимир, в миру воин и царедворец
великого князя Василия Темного, по фамилии Ховрин, вооружив свою монастырскую братию, присоединился с нею к начальнику московским
войск, князю Юрию Патрикеевичу Литовскому, кинулся на врагов, которые заняты были грабежем в городе.
Так как государь особым приказом воспретил учить
войска в послеобеденное время, то обратился к
великому князю Александру Павловичу с вопросом...
— Воля божия на небеси, а
великого князя Ивана Васильевича на земли; прикажи он мне утопиться — утоплюсь, только на родной град, на Спаса златоверхого, врагом не пойду. Скорей своею кровью захлебнусь, чем соглашусь навести
войско на кровь моих родичей и братьев.
«Чтобы человек был совершенно способен к своему назначению, — говорил он, — потребно оному столько же веселия, сколько и пищи; в рассуждении сего наипаче надлежит помышлять о солдатах, кои без того, быв часто повергаемы
великим трудам и отягощениям, тратят бодрость и силы сердца. Унылое же
войско не токмо бывает неспособно к трудным предприятиям, но и легко подвергается разным болезням».
—
Войска и народ любят действительно цесаревну, — говорил он, — многие русские, обожающие в ее лице дочь Петра
Великого, возлагают на нее одну свои надежды, но…
Костромской воевода, князь Темников, уведомлял государя, что граждане и духовенство Костромы встретили его брата, князя Владимира Андреевича, с крестами, хлебом и солью,
великою честью и с изъявлением любви. Князь Владимир проезжал Кострому во главе
войска, следовавшего для защиты Астрахани, начальство над которым было вверено ему самим царем.
Войска собрались в назначенное время, но
великий князь, занятый другими делами, совершенно забыл про смотр.
Тут-то Петр и оказал
великую помощь своему народу, сокращая срок учения, заставляя немедленно проходить практическую школу, не оставляя долго русских людей в страдальческом положении учеников, употребляя неимоверные усилия, чтобы относительно внешних, по крайней мере, средств не только уравнять свой народ с образованными соседями, но и дать ему превосходство над ними, что и было сделано устройством
войска и флота, блестящими победами и внешними приобретениями, так как именно это вдруг дало русскому народу почетное место в Европе, подняло его дух, избавило от вредного принижения при виде опередивших его в цивилизации народов.
Великому князю Дмитрию Иоанновичу донское
войско перед битвою поднесло образ Пресвятые Богородицы Донские; он просил Ее заступления, веровал и одержал победу.
Совершая это
великое дело, Иоанн преимущественно занимался устроением
войска, хотя сам не имел воинского духа.
Светлейший князь Потемкин-Таврический, президент государственной военной коллегии, генерал-фельдмаршал,
великий гетман казацких екатеринославских и черноморских
войск, главнокомандующий екатеринославскою армиею, легкою конницей, регулярною и нерегулярною, флотом черноморским и другими сухопутными и морскими военными силами, сенатор екатеринославский, таврический и харьковский генерал-губерантор, ее императорского величества генерал-адъютант, действительный камергер,
войск генерал-инспектор, лейб-гвардии Преображенского полка полковник, корпуса кавалергардов и полков екатеринославского кирасирского, екатеринославского гренадерского и смоленского драгунского шеф, мастерской оружейной палаты главный начальник и орденов российских: святого апостола Андрея Первозванного, святого Александра Невского, святого великомученника и победоносца Георгия и святого равноапостольного князя Владимира, больших крестов и святой Анны; иностранных: прусского — Черного Орла, датского — Слона, шведского — Серафима, польского — Белого Орла и Святого Станислава кавалер — отошел в вечность.
Когда
великому визирю доложили, что
войском командует Суворов, он не поверил и сказал...
— Эти глупые пастухи имели, однако ж, Телля и много ученых знаменитостей, этот маленький народец пастухов стоит века цел и могуч среди других народов, в тысячу раз его могучее своими
войсками и богатством. Ни одна политическая буря в соседних странах не поколебала его. Отчего? Оттого, что нравственные силы этого народца
велики. Желал бы очень встретить вас года через четыре, пять, и уверен, что вы, познакомясь с опытами жизни, — если не пропадете, — заговорите другое.
Великому князю полюбился турчонок. Он разделял с ним и научные занятия, и игры, а затем был им определен в гатчинские
войска и скоро достиг в них штаб-офицерских чинов.
Один раз
великий князь Павел Петрович назначил смотр гатчинским
войскам в первом часу дня.
Оставшимся в
войсках христианам вменялось в обязанность во время войны не убивать врагов. Еще в четвертом веке Василий
Великий рекомендует в течение трех лет не допускать до причащения солдат, виновных в нарушении этого постановления.
Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека — Петра
Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские
войска пошли в Россию по воле одного человека — Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна, потому что у Наполеона был большой насморк 26-го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно-последовательно.